Юрий Недашковский: "Украинские  атомщики уже интегрировались в Европу"  

- После событий в Японии сегодня особое внимание уделяется безопасности атомных электростанций. От чего зависит ядерная безопасность Украины?

- В первую очередь – от состояния самих АЭС. Тут существует несколько уровней. Во-первых, проектные основы безопасности закладываются в самой конструкции реакторной установки, проекте АЭС, ее готовности отвечать на различные внештатные ситуации. Второй уровень – это конструкция оборудования, которая должна выдерживать любые внешние и внутренние воздействия, включая сейсмические и природные катаклизмы. Третий – эксплуатация объекта на надлежащем уровне, соответствующая подготовка персонала АЭС. И четвертый – способность станции отвечать на любые аварийные ситуации. Это система аварийного реагирования, которая призвана прежде всего защитить население и окружающую среду, а также собственно персонал АЭС в случае любой внештатной ситуации. Вот эти четыре уровня и обеспечивают безопасность.

- Как они работают практически?

- Что касается первого уровня: все 15 украинских ядерных энергоблоков – советской (ныне принято называть – «российской») конструкции, но на них выполнен колоссальнейший объем модернизации, направленной именно на повышение безопасности. В середине 90-х эксперты МАГАТЭ и наши специалисты подготовили так называемые «зеленые книги», в которых были учтены все недостатки и пробелы (мы называли их «дефициты»). И с 2002 по 2010 год мы выполнили программу по устранению всех этих недостатков. Можно сказать, что сегодня в Украине эксплуатируются самые современные реакторы, которые отвечают всем требованиям безопасности.

Относительно эксплуатации, то у нас создана, наверное, самая совершенная система подготовки оперативного персонала для АЭС. Его готовят Севастопольский национальный университет атомной энергетики и промышленности, Одесский и Киевский политехнические университеты. Их выпускники проходят у нас достаточно длительную подготовку, чтобы получить возможность работать непосредственно за пультом реактора или турбины.

Создана система учебно-тренировочных центров, каждая АЭС обладает полномасштабным тренажером, на котором моделируются любые процессы – от штатного и переходного режима до любой аварии. Там сотрудники тренируются как для получения самостоятельного допуска к работе, так и совершенствуя навыки уже во время эксплуатации. Кстати, только в Украине на каждом энергоблоке имеется до 10 смен лицензированного персонала, в то время как в мире – обычно 6, максимум 7 смен.

- Какие уроки были вынесены из аварии на «Фукусиме-1»?

- Мы очень внимательно следили за развитием ситуации в Японии. О первоочередных мероприятиях, которые мы уже предприняли, и о том, что еще собираемся сделать, я докладывал 8 апреля на заседании СНБО. Президент поддержал наши предложения, был издан соответствующий указ. В первые же дни после аварии в Японии мы ввели особый режим на наших АЭС, с учетом полученной информации провели противоаварийные тренировки и приняли долгосрочные меры по повышению безопасности.

Кроме того, до середины октября мы намерены выполнить европейскую программу так называемых «стресс-тестов». Они предполагают выполнение углубленного анализа безопасности с учетом всевозможных природных катаклизмов, свойственных для той или иной площадки, на которой расположена электростанция. К середине ноября мы планируем пройти госэкспертизу ядерной и радиационной безопасности, и до конца года откорректировать Комплексную сводную программу повышения безопасности, рассчитанную на 2011–2017 годы. Часть предусмотренных в ней мероприятий мы предполагаем выполнить быстрее – это будет касаться вопросов сейсмической квалификации оборудования, а также водородной безопасности (водород выделялся в больших объемах в реакторах и взрывался во время аварии на «Фукусиме-Даичи». – «Профиль»). У нас на половине энергоблоков специальные системы улавливания водорода уже смонтированы. Завершить эту работу планировалось до 2017 года, но сейчас мы будем ее ускорять.

На международном уровне я принимал участие во внеочередном заседании Совета Всемирной ассоциации операторов атомных электростанций, на котором всесторонне анализировалась ситуация на «Фукусиме-1». (Недашковский уже более пяти лет является членом Совета управляющих ВАО АЭС; эта ассоциация объединяет компании-владельцев более 430 действующих реакторных установок. – «Профиль») Две недели назад в составе миссии ВАО АЭС мы побывали в Японии, где руководство и специалисты TEPCO (компании-оператора «Фукусимы») предоставили нам подробный отчет. Теперь у нас есть полное понимание того, что и как нужно изменить внутри нашей компании и на уровне Всемирной ассоциации.

- Авария в Японии показала и проблему неполного информирования о подобных событиях. Этот опыт учтен?

- При «Энергоатоме» сразу же создали специальную группу аналитиков, хорошо владеющих вопросами реакторных технологий и аварийных процессов, и на нашем сайте мы старались дать максимально полную информацию о событиях на «Фукусиме-Даичи». Затем, уже во время проведения общественных слушаний по сооружению 3-го и 4-го энергоблоков на Хмельницкой АЭС мы обозначили своей целью предоставить максимальную информацию, аналитику и комментарии, связанные с событиями на «Фукусиме». И показали, в чем отличие наших энергоблоков от проектов General Electric, как у нас могли бы развиваться события, и какие меры принимались бы в похожей ситуации. Наши специалисты стремились ответить на все вопросы, которые возникали у населения. По Хмельницкой области эту работу, проведенную ХАЭС и нашим «Атомпроектинжинирингом», я считаю достаточно успешной – было получено положительное заключение в 6-ти территориальных округах Хмельницкой области.

- Массмедиа писали о достаточно негативной реакции населения Ровенщины…

- Мы анализируем причины, почему реакция в двух соседних областях оказалась столь различной. Ведь от ХАЭС до ближайшего города Острога (Ровенская область) – 6 км, до Славуты (Хмельницкая область) – 18 км. Казалось бы, примерно одинаковые люди, должна быть похожая ментальность, одинаковое отношение. Я для себя еще не сделал окончательных выводов, но мы также будем из этого выносить какие-то уроки и думать, с чем в дальнейшем идти к общественности Ровенской области и какие преимущества они получат при достройке этих двух блоков.

- На какой сейчас стадии находится проект по достройке?

- В данный момент – на документальной. Разработано ТЭО сооружения энергоблоков и сейчас оно проходит государственную экспертизу. Будут какие-то замечания – мы их учтем, чтобы к концу года ТЭО было одобрено правительством.

- В чем выгода Украины от достройки россиянами двух блоков на Хмельницкой АЭС?

- В конкурсе принимали участие российский «Атомстройэкспорт», американская Westing­house и корейская КEPCO, но затем на этапе уточнений американцы сняли свои предложения. Россияне выиграли, предложив лучшие параметры проекта.

Тут нужно учитывать, что наш персонал подготовлен для работы с российскими технологиями, сооружение будет вестись не с нуля, а на действующей площадке – это существенно сокращает его сроки и снижает стоимость. Также российской стороной были предложены лучшие финансовые условия: предполагалось, что это будет государственный кредит РФ, с возвратом процентов и тела кредита только через полгода после ввода блоков в коммерческую эксплуатацию. Предусмотрено и максимальное участие украинских предприятий – локализация производства должна составить 60–70%. Это турбина харьковского завода «Турбоатом», система выдачи мощности в сеть и многое другое. Плюс – наши подрядные организации. Поэтому в совокупности эти российские предложения выглядели наиболее приемлемо. Сейчас отрабатываем все эти условия, но пока есть сложности с получением госкредита.

- Речь уже идет о привлечении Сбербанка России?

- Со Сбербанком мы отрабатываем кредитные условия по привлечению промежуточного кредита – нужно около $1 млрд. сейчас, чтобы заказать изготовление двух комплектов реакторных установок. Это оборудование с длительным циклом изготовления – до трех лет. Поэтому рассматривается возможность получения такого займа с возможностью его последующего перекредитования за счет гарантированного государственного кредита.

- Украина могла бы, по примеру Германии, в ближайшей перспективе вообще отказаться от ядерной энергетики?

- Я вижу лишь вторую немецкую попытку, первая была неудачной – решение принималось, но не осуществилось. И нынешнее вряд ли будет доведено до конца, ведь от этого сильно пострадает экономика Германии. Да, это мощная страна, со значительными ресурсами, которые позволяют ей на серьезном уровне развивать альтернативные, возобновляемые источники энергии. Но я не думаю, что немцы сейчас смогут полностью отказаться от атомной энергетики. Кстати, ведущие немецкие энергетические компании уже начали подавать иски к правительству по поводу этого решения. Мне кажется, очень сложно будет воплотить его в жизнь.

Что касается Украины, я просто не вижу ни в ближайшей, ни в отдаленной (минимум лет на 30) перспективе, чем и как мы сможем заместить 50% электроэнергии, вырабатываемой на 15 атомных энергоблоках. Можно, конечно, их закрыть, но это будет требовать колоссальных расходов на консервацию. Электроэнергию, которая вырабатывается на АЭС, можно компенсировать увеличением количества тепловых электростанций. Но из-за дороговизны газа, угля и мазута это ударит по карману населения, а также приведет к увеличению выбросов в атмосферу.

Я сторонник того, чтобы свою эффективную нишу с экономической и экологической точки зрения заняли возобновляемые источники. У нас должна развиваться ветроэнергетика, причем не только в Крыму, но и в Одесской, Херсонской, Николаевской и Донецкой областях. Что-то можно добавить за счет малой гидроэнергетики, термальных вод и тепловых насосов. Но на современном этапе она займет не более 5–7% в общем энергобалансе Украины.

Скажу вам немного парадоксальную вещь: украинские атомщики тоже развивают ветроэнергетику, к нам в 2009 году присоединили Донузлавскую ветроэлектростанцию – она была «мертва», из 100 агрегатов ни один не работал. Сейчас работает больше 80, хотя их мощность пока еще невелика.

Удалось наладить производство запчастей на нашем обособленном подразделении «Атом­энергомаш», внедрить культуру производства и безопасности, принятую в системе «Энергоатома». Укрепили там и кадровый состав. Затем обосновали в НКРЭ и получили «зеленый тариф» – за его счет Донузлав работает, и, в общем-то, окупает себя. В среднесрочной перспективе планируем соорудить там новые агрегаты и увеличить мощность с нынешних 10 МВт хотя бы до 300 МВт.

Кроме того, особое внимание нужно уделять национальной программе энергосбережения – она должна начинаться с каждого дома и с каждого предприятия. Мы слишком много энергии расходуем впустую.

- Юрий Александрович, каковы перспективы атомной энергетики в Украине?

- Сейчас пересматривается Энергетическая стратегия страны, и я думаю, что те максималистские планы – сооружение 20 ГВт новых атомных мощностей к 2030 году – будут серьезно пересмотрены в сторону уменьшения. Что я вижу реально: до 2020 года (может и немного раньше) должны быть построены и введены в эксплуатацию 3-й и 4-й блоки на ХАЭС. Затем планируем начать работу над сооружением серии из шести энергоблоков, для которых уже сейчас выбираем перспективный проект.

- Это вновь может быть российский реактор?

- У нас есть ряд коммерческих предложений от мировых производителей ядерного оборудования, и мы отрабатываем возможность сооружения в Украине различных типов реакторов. Возможно, это будут американские или корейские реакторы. Очень интересен проект сооружения в Украине реактора CANDU, хотя сперва все были настроены к нему довольно скептически. Но за два года кропотливой работы с его производителем, канадской AЕCL, мы пришли к выводу, что сооружение нескольких CANDU в Украине выглядит достаточно перспективно с точки зрения замыкания топливного цикла. Ведь на этих реакторах можно дожигать отработавшее топливо с реакторов ВВЭР, которые у нас эксплуатируются. Кроме того, они работают на природном уране, не требующем изотопного обогащения – то есть, во многом очень интересны и перспективны для Украины.

- Появилась информация о вступлении Украинского ядерного форума, в который входят профильные предприятия отрасли, в Европейский ядерный форум (Форатом). Что от этого получит Украина?

- Европейский ядерный форум включает в себя 16 стран и более 860 предприятий отрасли, которые производят оборудование либо являются энергогенерирующими. К этому событию возглавляемый мной Украинский ядерный форум шел с 2005 года. Вступление Украины в Форатом предполагает возможность вместе с нашими европейскими коллегами защищать и продвигать свои интересы на рынке Европы. Например, в Украине есть достаточно мощная система ядерного приборостроения. Во всем мире 4–5 компаний обладают разработкой автоматизированных систем управления технологическими процессами. В нашей стране таких компаний тоже пять, и они крайне заинтересованы в продажах на западные рынки.

Второе – это возможность совместно продвигать свои интересы, например, участвовать в разработке тех законопроектов по развитию ядерной отрасли, в которых принимает участие Европейский ядерный форум.

Наша страна прошла уникальный – в мире не было таких прецедентов – процесс анализа безопасности атомных электростанций в рамках проекта «Украина-ЕС-МАГАТЭ». Более 15 миссий на всех наших 15 энергоблоках проверяли вопросы проектной и эксплуатационной безопасности, обращение с отработанным топливом и радиоактивными отходами, изучали регуляторные вопросы. Это один из важнейших шагов к признанию, что украинская ядерная энергия – это чистая энергия. А значит, открываются и перспективы для ее экспорта.

Теперь мы имеем возможность не только на государственном, но и на корпоративном уровне продвигать все наши вопросы в рамках Евросоюза. По сути, наши атомщики первыми вступили в Европу, это один из конкретных путей интеграции. Кстати, Украина – первая страна, которая не является членом ЕС, но чей ядерный форум был принят ассоциативным членом Европейского ядерного форума.

- АЭС имеют свой срок службы. Как их будут выводить из эксплуатации?

- У нас еще с начала 2000-х разработана и утверждена концепция снятия блоков с эксплуатации – согласно этому документу мы ежегодно отчисляем 283 млн. грн в фонд снятия с эксплуатации. Ведь станции должны накопить средства за то время, пока они работают и зарабатывают. Однако эти деньги используются крайне неэффективно. В 2005 году они были изъяты на финансирование работ по Чернобыльской АЭС. В 2006-м их аккумулировали на спецсчете Госказначейства, в 2007-м эти деньги поступали в специальный фонд госбюджета, и куда они затем уходят, сказать сложно. А ведь эти средства должны накапливаться в отдельном фонде и быть защищенными от первоочередных требований, от изъятия, банкротства и от инфляции. То есть, они должны работать и зарабатывать столько, чтобы, скажем, 283 млн. грн в 2000 году были эквивалентны по своей платежеспособности и в 2030 году.

Я надеюсь, что в ближайшее время государство опомнится и примет меры, чтобы к моменту вывода АЭС из эксплуатации было накоплено достаточно средств для финансирования всех необходимых работ. Сейчас эта проблема для нас не актуальна: самые старые блоки – это I и II на Ровенской АЭС, которым в прошлом году продлили срок эксплуатации на 20 лет. Так что время накопить деньги у нас еще есть. Пока наша задача – обеспечить модернизацию и продление сроков эксплуатации других блоков по мере того, как они отрабатывают свой 30-летний назначенный срок службы.

- В СМИ появилась информация об увеличении поставок топлива для украинских АЭС американской компанией Westinghouse. Идет масштабная диверсификация?

- С Westinghouse еще в 2008 году был подписан 5-летний контракт, действующий с 2011 по 2015 год включительно, о ежегодной поставке трех перегрузочных партий для наших энергоблоков ВВЭР-1000. Их опытная эксплуатация велась на III энергоблоке Южно-Украинской АЭС, замечаний к этому топливу у нас нет. Две закупаемые в этом году партии будут загружены во II и III блоки Южно-Украинской АЭС, а третья пойдет на V блок Запорожской АЭС. Здесь чистая логистика – американское топливо попросту удобней доставлять на две южных станции, а не везти вглубь страны.

- Атомная отрасль зависит не только от катаклизмов, но и от политических потрясений?

- Атомная энергетика – очень важная сфера для жизни страны. Поэтому в ней не может быть резких изменений и движений. Кадровый вопрос здесь самый главный, это сфера деятельности профессионалов. Особенно – в нашей стране, пережившей Чернобыль и вынужденной с чрезвычайной осторожностью подходить к вопросам безопасности.

Наша главная задача – обеспечить безопасный режим эксплуатации АЭС, какие бы потрясения в стране не происходили. Я недавно вернулся из Японии – там половина энергоблоков остановлена, и страна потушена наполовину. Введен жесткий режим экономии: световая реклама не работает, кондиционеры в офисах, аэропортах выключены, горит только каждый пятый фонарь. И наша задача – чтоб мы никогда не доходили до такого режима.

Юрий Сколоздра