* * *
Спит село, в глубокой балке
смолкли птицы-певуны.
Едет ночь на катафалке,
вместо фары - диск Луны.
Мы идем, легки в движеньях,
говорим о том, о сем,
что, понятно, Пушкин - гений,
а в Японии - Босе.
Что они штришком, намеком
создавали чудный мир,
удивительно глубокий,
и что ровня им Шекспир.
Нас то свет,
то темь объемлет –
никаких полутонов,-
будто крутят братья Лемьер
черно-белое кино.
Спит село. Луна в полете.
Тучи трутся бок о бок.
Нас пьянит мечты наркотик,
зарождая в сердце слог.
Мы юны, нам двадцать с лишком,
мы во цвете лет и дум.
Мы свои напишем книжки -
жить без цели – это слишком,
коль признанье на кону.
Спит село, в глубокой балке
смолкли птицы-певуны.
Едет ночь на катафалке,
вместо фары - диск Луны.
***
Любимая, здравствуй,
как быстро проходят года,
как резко вплетаются
в косы и душу седины.
Но ты для меня навсегда,
на века молода -
года не способны
покрыть наш восторг
стеарином...
Любимая, здравствуй,
мы знаемся тысячу лет,
мы столько не виделись,
путаясь в буднях рутинных.
Я шлю тебе сердцем,
как азбукой морзе, привет,
и радаром глаз осязаю тебя,
как мужчина.
Любимая, здравствуй!
Приди в мои прежние сны,
я буду ласкать тебя,
буду лелеять и холить,
и все, что живет во мне
с той незабвенной весны,
еще воспоется,
возвысится
и заглаголит.
***
Вот и грянул вселенский всемирный потоп,
знать разверзлись небесные хлипкие хляби.
Я себя ощущаю наследником Жака Кусто,
и пытаюсь дышать без наличия жабр.
Я иду по колено, по пояс, по плечи в воде,
я глазами ищу водяных и русалок.
(что-то вдруг изменилось в природной среде,
знать Всевышнему люда земного не жалко).
Спутать стропы дождя, купол неба раскрыть
я сумею едва ли (то Богу подвластно),
но по жизни, как морем и реками плыть,
я пытаться не брошу.
Не в этом ли счастье?
***
Музы тоже выходят замуж,
в гулких храмах дают обеты
быть примерной супругой-мамой
и на выстрел не знать Поэтов.
Музы так же, как все мы, грезят:
в добром милом чужом человеке
ищут друга себе навеки.
(Проза жизни верней поэзии,
Капулетти не жить с Монтекки),
Музы тоже питают слабости
к чистоте и уюту домашнему,
любят сладости, могут лад вести
и устами пьянить манящими.
Музы могут. Они умеют
быть на свете неповторимыми.
Их всегда величают по имени,
потому что они не стареют,
потому, что они - любимые.
Виктор Гусаров
